Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]
— Разумеется, никаких проблем, как пожелаете, мадам! Боже, так вы согласны?
Удрученная, отчаявшаяся жертва любви преобразилась в мгновение ока. От прежней меланхолии не осталось и следа. Передо мной сидел полный сил и энергии деловой человек. Такая метаморфоза несколько охладила меня.
— Минутку, уважаемый, не торопитесь, — я тоже попыталась принять тон деловой женщины. — Меня все-таки не оставляют сомнения. Уж очень ваша идея рискованная. Будьте любезны, поясните, как это возможно, чтобы муж с первого же взгляда не распознал, его это жена или посторонняя баба?
— Так я же вам говорил, они почти не общаются. Практически не видятся. Хоть и живут в одном доме, но спят в разных комнатах, питаются отдельно, друг с другом почти не разговаривают. Вот разве что работают вместе… Но с работой мы что-нибудь придумаем.
— Работа? — перебила я. — Что еще за работа?
— Данное обстоятельство и в самом деле может представить известную трудность, — с легким смущением признаk брюнет. — Но мы с ней справимся, не сомневайтесь! Видите ли, Басенька с мужем владеют небольшой мастерской по производству тканей. Вернее, владелец — ее муж, а Басенька делает для них образцы на… ох, забыл, как это называется, то ли на шаблонах, то ли матрицах. Она умеет немного рисовать и чертить, и в ее обязанности входит подготовить узор для будущей ткани, чтобы она казалась бархатной, знаете, придает такой эффект бархатистости. Я не специалист и забыл, как называется такой способ… То ли флокировка, то ли еще как. Разумеется, это осложняет вашу задачу, я понимаю, но как-нибудь…
Нет, просто какое-то фатальное стечение обстоятельств! Не иначе, сам перст судьбы указал им на меня, так что мне нечего ерепениться, против судьбы не попрешь.
— Никаких трудностей, проше пана, — мрачно произнесла я. — Так уж случилось, что мне приходилось иметь дело с флокировкой ткани. Не скажу, что это занятие доставляет мне удовольствие, совсем напротив, работа нудная и изматывающая, но мне знакомая, и если уж нет другого выхода, так и быть, займусь ею.
Закручинившийся было пан Паляновский снова воспрянул духом. В устремленном на меня взгляде попеременно выражались радость и боязнь поверить в свое счастье.
— Быть не может! Сама судьба послала вас! Я радовался, что нашел женщину, которая внешне так походит на Басеньку, а оказывается, я нашел настоящее чудо! Вы и машину водите, и ткани флокируете. Просто ушам не верю. Может, вы еще и на машинке умеете писать?
— Конечно, еще бы мне не уметь! Только на машинке и умею, от руки уже давно разучилась. По другую сторону столика пан Паляновский даже подпрыгнул от радости и голосом, дрожащим от волнения, произнес:
— Я благодарен Провидению, пославшему пани отчаявшимся людям. Должен признаться, обратился я к вам без особых надежд на успех, это был акт отчаяния. И заговорил я с вами без особой надежды получить согласие. Ведь, в конце концов, вы не обязаны оказывать услугу совершенно незнакомым людям, жертвуя своим временем, идя на определенный риск, — и ради чего? Я прекрасно понимаю, жалкие пятьдесят тысяч — не адекватная плата тому… тем… в общем, ничему не адекватная. Нет, повторяю, — вы просто чудо!
Я рассеянно кивнула, как бы соглашаясь со столь высокой оценкой собственной персоны, занятая всецело технической стороной будущей работы.
— Стирать не буду! Не только за пятьдесят тысяч, но и за пятьсот!
— И не надо, и не надо, у них есть прачка, раз в месяц она приходит за бельем, которое отдают ей в стирку.
— А как с домработницей? Наверняка она у них есть. Ладно, муж меня, положим, не распознает, но что касается домработницы — можете распрощаться с иллюзиями. На ее счет не обольщайтесь.
Окрыленный успехом своей миссии, пан Паляновский без труда разбивал все мои опасения. Домработница, разумеется, есть, но она получит месячный отпуск, и я ее в глаза не увижу. С мужем в мастерской работает помощник, так он как раз уволился, будет нанят новый, который меня не знает. То есть Басеньки не знает. А что касается одежды, то в моем распоряжении будет целый склад новой, или почти новой, ведь мне было бы неприятно носить чужую одежду. Он понимает это, как же… То же относится и к обуви.
Меня удивила такая предусмотрительность, и, заметив это, пан Паляновский счел необходимым пояснить:
— Ведь мысль о побеге зародилась давно, и мы с Басенькой исподволь стали готовиться к нему. Еще прошлой зимой она принялась закупать новую одежду. Покупает и вешает в шкафы в гардеробной, большинство вещей ни разу не надев. А чтобы муж привык к ним, до того, как новые покупки спрятать в шкаф, она разбрасывает их по всему дому, чтобы ему глаза намозолили. Несколько дней они валяются на видных местах, поневоле примелькаются. А как вы относитесь к парикам?
— Нормально, могу поносить, если надо. И сама иногда надеваю. Когда вы меня встретили на Замковой площади, я как раз была в парике.
— Так вот в чем дело! То-то меня поразило ваше сходство с Басенькой. А особую примету легко изобразить. У нее маленькая темная родинка под глазом — вот здесь. — И он с таким размахом ткнул себя пальцем в нужное место, что чуть глаз не проткнул.
Я была согласна и на родинку. А потом потребовала:
— А теперь немного помолчите. Мне надо подумать.
Подумать действительно нужно было, но, честно говоря, это мне не удалось. Помешивая третью чашечку кофе, я пыталась хоть как-то упорядочить хаос в голове. Одно не представляло сомнения: задание, которое мне предстояло выполнить, было чистейшей авантюрой, значит, как раз для меня. Уже довольно давно я не влипала ни в какие идиотские истории, так что самое время…
Я взглянула на своего визави. Пан Паляновский продолжал производить приятное впечатление. За столиком напротив меня сидел нормальный, спокойный, даже весьма солидный человек, и никому в голову бы не пришло, что под столь респектабельной внешностью бушуют вулканические страсти. Овладевшая всем его существом любовь к третируемой Басеньке выражалась лишь в устремленном на меня взгляде, полном отчаянной надежды. Он уставился на меня как баран на новые ворота, и это несколько мешало мне собраться с мыслями.
А собраться было совершенно необходимо, о Господи, время идет, а я все о пустяках. Надо заставить себя. Так, сосредоточимся. Сосредоточимся на отрицательных сторонах предстоящей мне миссии. Положительные обдумывать нет необходимости, спасать влюбленные сердца я считала своим святым долгом, и тут размеры гонорара особой роли не играли. Я даже поначалу решила ограничиться лишь суммой, необходимой на закупку запчастей, да вовремя вспомнила о шаблонах. Шаблоны я даром делать не буду, о нет!
Так о чем это я? Ага, об отрицательных сторонах. Кроме возможных претензий одураченного мужа, мне как-то больше ничего не приходило в голову. В опасность физической расправы я не верила. Задушить себя я не позволю, а вот подать на меня в суд он запросто может. И суд наверняка заставит выплатить денежную компенсацию за причиненный ему моральный ущерб. Плюс за мое содержание в течение трех недель. Хорошо, что ем я немного… А, ладно, пусть об этом болит голова у пана Паляновского. Решив на всякий случай все же проконсультироваться у подруги, юриста по образованию и судьи по профессии, я покончила с отрицательными сторонами и перешла к стороне технической. А уж тут одно удовольствие было представлять себе, как я то скрываюсь по темным углам дома от испытующих взоров мужа, то поворачиваюсь к нему задом, как изображаю из себя немую и глухую… Да мало ли что еще можно придумать для издевательств над этим современным Отелло! И опять перед моим мысленным взором замелькали живые красочные сцены, одна другой завлекательнее.
Пан Паляновский по-прежнему не спускал с меня выжидающего, полного надежды взгляда.
— Ну так и быть, — наконец произнесла я. — Берусь за эту идиотскую миссию, но с условием. Вопервых…
Пан Паляновский не дал мне докончить. Бросившись ко мне, он принялся целовать ручки, не помня себя от радости. Казалось, вот-вот лишится рассудка от счастья. На все мои условия он заранее и с восторгом согласен! Думаю, поставь я условием разрисовать красными цветочками Дворец культуры и науки снизу доверху, он, ни минуты не раздумывая, кинулся бы за кистями и красками. Нет, мои условия были гораздо скромнее, и мы без труда пришли к соглашению.
В предчувствии близкого счастья исстрадавшийся влюбленный расцвел у меня на глазах. Совсем другой человек. Да что же это за Басенька такая? Должно быть, совершенно необыкновенная женщина, коль скоро сумела внушить сталь великую страсть. Стоило согласиться на рискованный эксперимент уже хотя бы ради того, чтобы познакомиться с такой неординарной личностью.
Переключившись на личность Басеньки, я в непростительном легкомыслии отставила в сторону все важнейшие пункты программы и потребовала немедленной встречи с ней. Пан Паляновский, разумеется, был всецело «за».
![Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]](/uploads/posts/books/162449/162449.jpg)
![Иоанна Хмелевская - Роман века [вариант перевода Фантом Пресс]](/uploads/posts/books/161769/161769.jpg)
